Валерий Гаркалин, советский и российский актёр театра и кино, заслуженный артист России, народный артист России, профессор РАТИ: «Смешить публику – самое счастливое занятие»

Когда юный Валерий Гаркалин сообщил родителям о том, что мечтает быть актёром, отец раскритиковал его выбор в пух и прах. Он заявил о том, что «кривляться на сцене» – занятие не мужское, что этим он не принесёт пользы обществу. После смерти папы Гаркалин узнал, что на протяжении долгих лет он аккуратно и трепетно собирал всевозможные вырезки из газет и журналов, где встречалось хоть мало-мальское упоминание о сыне. В интервью нашему изданию актёр рассказал о взаимоотношениях в своей семье, о том, кто должен быть в доме хозяином и как правильно воспитывать детей.

– Валерий, в вашей биографии значится, что в ваших венах течёт караимская кровь. Какой же вы национальности?

– Я наполовину русский, наполовину белорус. Папа приехал в Москву из Тамбова, а мама – из Минска. Моя жена была еврейкой. Мы живем в многонациональной стране и неосознанно перенимаем друг у друга черты поведения. Сейчас в Москве много таджиков и узбеков. И мне кажется, я в чем-то тоже таджик, а в чем-то узбек! (Cмеется).

– Вы всегда мечтали стать артистом или то, что вы им стали, всего лишь стечение жизненных обстоятельств?

– Я с детства обожал кино. По выходным нам с сестрой, когда мы были ещё маленькими, давали 10 копеек, и мы с ней ходили в кино. Сестра возвращалась домой одна, благо, дорогу знала. А я прятался за заднее сиденье в кинозале и смотрел три раз один и тот же фильм. Естественно, я лелеял в душе мечту стать артистом и бесконечно поступал в творческие вузы. И хоть в кукольники, но пришел! Правда, работал за ширмой. Но Леонид Абрамович Хаит, мой учитель, воспитывал нас как артистов и, в конце концов, мы вышли из-за ширмы и сделали ансамбль людей-кукол.

– А хоть одну куклу вы сделали сами?

– Да, волка! У нас был такой предмет – технология изготовления кукол. Мне нравился персонаж волк, и я его сделал. А потом сыграл. Мой волк говорил голосом Боярского, так похоже у меня получалось!

– Валерий Борисович, как отнеслись к выбору актёрской профессии ваши родственники?

– Мама – вполне сдержанно, с уважением. А вот мой отец, державший гаражную мастерскую, не понимал меня. Он считал, что быть артистом, мягко говоря, неприлично, что у мужчины должна быть более мужская профессия. Например, вкрутить гайку и принести конкретную пользу. Когда он умер, моя сестра обнаружила, что отец вырезал и собирал статьи в газетах и журналах обо мне. Оказывается, в глубине души он уважал мой выбор. Сейчас мне кажется, что он изменил отношение к этому сразу после выхода на экраны моей дебютной работы – картины «Катала».

– Вам самому нравится видеть себя на экране?

– Да, я очень люблю смотреть на себя со стороны! И в этом плане «Катала» был лучшим фильмом: мне нравилось абсолютно всё – как я что-то говорю, все жесты, движения, повороты головы, я влюбился в себя и не находил никаких изъянов в себе. Фильм этот снимал ещё Серёжа Бодров. Помню, показывает он мне последнюю вырезку, и я уже наперёд знаю, что он сейчас спросит о моем мнении. Из хорошего тона и актёрского мастерства я, разумеется, должен был сказать, что мне что-то не нравится. Сергей говорит «И как?», а у меня в горле пересохло, и я сказал, как думаю, что мне очень понравилось. Бодров опешил, не знал, как ответить, и произнёс лишь: «Нахал!»

– Кстати, после просмотра «Каталы» складывается ощущение, что вы и в жизни мастерски играете в карты…

– Что вы! Карты я освоил только после съёмок в том фильме, а прежде я даже не знал, как играть в дурака. У меня были два консультанта, один учил, как играть, другой – как говорить на сленге картёжников, ведь у них своя, определенная лексика. Уже после «Каталы» я ездил в Лас-Вегас к друзьям. Вот где азарт и игромания! Там даже в туалетах общественных стоят игральные аппараты! И ты, сидя на унитазе, можешь заработать миллионы. Я сразу побежал играть и за три минуты проиграл две тысячи долларов. Мне было стыдно признаваться в этом Кате, и я позвонил своему другу Артуру, крупному бизнесмену, чтобы занять у него денег. Занял, а потом мы с ним пошли на хоккей. Хоккей меня раздражал. Тем более, что всё это время в голове вертелся образ плачущей из-за проигранных денег жены… Во время игры я встал и пошел за гамбургером. И на своём пути увидел еще один игральный аппарат... Так быстро я никогда не бегал! Я побежал к нему, всунул в него свою долларовую бумажку и нажал по максимуму. И выиграл пять тысяч долларов! Меня потрясла реакция окружающих. Если бы я выиграл эти деньги где-нибудь у нас, меня бы еще и матерком покрыли из зависти. А там вместе со мной ликовал весь Лас-Вегас, чуть ли не на руках качали! По крайней мере, именно такое впечатление у меня сложилось!

– Валерий Борисович, в нашем разговоре вы уже несколько раз упомянули свою покойную супругу. Расскажите о ней.

– О Кате? После знакомства с ней я понял, что встретил «идеальную подругу». Она была мудрой, терпеливой, фантастически доброжелательной, и при всём этом независимой и самодостаточной личностью. Она преподавала в Театре кукол, у Сергея Образцова. Всё у неё получалось прекрасно – делать свою карьеру и поддерживать домашний уют. Особенно меня радовала Катя, когда на самый край необъятного Советского Союза приезжала ко мне во время гастролей. Она была настоящей женщиной, постоянно заботилась, берегла. А если не могла приехать ко мне, то, не знаю, каким образом ей это удавалось, она находила телефоны, постоянно звонила, не бросала. Наверное, в ней есть что-то от лазутчицы, да, с такой женщиной я бы пошёл и в разведку.

– Как же вы познакомились? Наверняка эта первая встреча была полна романтики?

– В тот день был мой дипломный спектакль, я читал со сцены монолог Артура Грея из «Алых парусов». В один момент я взглянул в зал и увидел заплаканное лицо симпатичной девушки. Это была Катя и по её щекам текли настоящие слёзы. Первая мысль, которая пришла мне в голову была: «Если эта девушка верит в такую сказку, то какая же чистая и необыкновенная душа у неё должна быть!» Мы стали встречаться, и вскоре я сделал ей предложение. Вот такая история.

– Кто у вас был главой семьи?

– В нашем семейном укладе не было места командирам, все в равной мере любили друг друга.

– В одном интервью вы сказали, что самая счастливая пора в вашей совместной жизни пришлась на поездку в Новую Зеландию?

– Да, мы там были на гастролях с Таней Васильевой с нашим спектаклем «На двоих». Я взял с собой Катю. Я вообще старался всегда и повсюду ее с собой брать. Мне кажется, что главное в моей жизни – это впечатления о ней. И вот мы стояли, слева разливались воды Тихого океана, справа – Индийского, а впереди была Арктика. Вы представляете себе, каково это ощущать слияние трех стихий? Мы физически чувствовали себя на краю света! И я сказал Кате об этом, прошептал: «Вот видишь, я привел тебя на край света!» А она заплакала и сказала: «Я счастлива! Ты всегда приносишь мне только радость!» И эти ее слова стоили тех тридцати часов полета до Зеландии, тех денег… Так получилось, что тот мой гонорар как раз равнялся стоимости нашей поездки. Но ради Катиных слов стоило эти деньги где-то найти, занять или украсть! Ведь вы только подумайте, Новая Зеландия – это единственное место на земле, которого не тронул ледник, изменивший на нашей планете всё! Там круглый год 26 градусов тепла. Только там, в Новой Зеландии, сохранилась доисторическая природа. Фильм о Юрском периоде снимался именно там, и не нужны были декорации! Там настоящие папоротниковые рощи, там изумительные цвета, там растут деревья, которые больше нигде нет в мире! Там никогда не было животного мира, только птицы… Как в раю! Я очень часто это вспоминаю… Сегодня, когда Кати уже нет, я продолжаю жить так, как если бы она была где-то рядом. В моей жизни есть любимая жена. Может, конечно, она была... Но какая разница – говорить в сослагательном наклонении или в прошлом? И там, и там – образ Кати. Я несчастлив без нее.

– Валерий Борисович, но у вашей любви есть продолжение, у вас замечательная дочь! Кстати, обычно родители-актеры отговаривают своих детей идти по их стопам. Вы не отговаривали дочь Нику в выборе её профессии?

– А Ника ведь пошла не прямо по моим стопам: она окончила продюсерский факультет РАТИ. И её выбор оправдал себя: сегодня Ника вполне успешно работает по этой специальности. Хотя, кстати, дочь делала шаги навстречу актёрской профессии. Однажды она меня пригласила на свой спектакль, который поставил театральный кружок, в котором она занималась. Это оказалась роль без слов, Ника сидела где-то позади происходящего и весь спектакль занималась какими-то посторонними делами, по-моему, рисовала. Это была обычная роль третьего плана, без которых не обойтись, но и славы особой они актёру не приносят. После спектакля я сказал Нике, что многие актёры так и не выбираются из этого репертуара, остаются задним фоном и играют «третьего грибка в пятом ряду». Похоже, что мои слова возымели действие, и Ника выбрала немного иную, хоть и связанную с театром, профессию.

– Как вы можете охарактеризовать себя как отца? Вы строгий родитель?

– Со своей дочерью Никой я стараюсь быть деликатным и добрым отцом, в меру мягким и демократичным. В свою очередь Ника старается меня не расстраивать. Однажды у нас был один-единственный момент, когда я её захотел наказать и поставил в угол. До сих пор считаю это самым большим прегрешением в своей жизни, а тот день хочу забыть как страшный сон. С тех пор я живу вопреки – доказывая себе и дочери, что того дня не было. Я уверен, ребёнок станет дельным человеком, если вокруг него всё будет спокойно, и он всегда будет в отличном расположении духа. А такое достигается трудно и исключительно лаской, нежностью и любовью.

– Валерий Борисович, признаться, нелегко было договориться об интервью с вами: то вы на репетиции, то на спектакле, то на гастролях… Вы планируете свой репертуар на полгода вперед! У вас совсем не бывает передышек?

– Конечно, они бывают. Отдых необходим любому человеку, периодически нужна смена деятельности, обстановки. С годами потребность в ничегонеделании и вовсе стала заметно увеличиваться. Комфортного существования ради мне просто необходимо проводить хотя бы пару недель в году в полной праздности. Если зимой у меня нет периода простоя, у меня падает работоспособность, я начинаю уставать.

– Что же вы предпринимаете, когда усталость наваливается смертельная, а до отпуска ещё далеко? Идёте к врачам?

– К ним я иду только в самых крайних случаях. Как говорится, «пока петух не клюнет». Вообще врачей с детства боюсь! Тем не менее, если обнаруживаю у себя какие-нибудь тревожные симптомы, тут же бегу сдаваться.

– А как насчет активного образа жизни? Дружите ли вы со спортом?

– О нет, с ним я вообще никак не соприкасаюсь. Правда, был в моей жизни период, когда я пытался поддерживать себя в хорошей форме, делал по утрам отжимания, качал пресс, но надолго меня не хватило. Мой организм воспринял спортивные тренировки как экзекуции и решительно взбунтовался. После занятий я был никакой, не мог нормально работать и вообще ничем заниматься, так что я забил на это и не жалею. Каждому своё.

– Валерий Борисович, вернёмся к разговору о вашей работе. Вам случалось влюбляться в своих партнерш по сцене?

– Я сентиментальный человек. Когда я с кем-то работаю, то, конечно, влюбляюсь в этого человека. Более того, не мыслю продуктивной работы с человеком, к которому не испытываю никакой симпатии. Если мне партнер или партнерша неприятны, это сразу отразится на моей игре. Так что я играю только с теми, кто мне симпатичен, это еще один неотделимый аспект моей профессии. И мне важно, чтобы меня любили и ко мне относились доброжелательно. Если я увижу в ответ на свою игру кислую мину и полную нелюбовь, я не смогу работать.

– В некоторых газетах сообщалось о том, что у вас был роман с Татьяной Васильевой, вашей партнершей по антрепризным спектаклям…

– Порой из газет о себе узнаешь просто дикие вещи! Почему-то если игра с какой-нибудь актрисой была убедительной, то люди тут же начинают приписывать сюда какой-то скрытый смысл. Скажу прямо: у нас с ней мог бы быть роман. Она красивая женщина, я здоровый мужчина и дальнейшее развитие наших отношений было бы вполне логичным. Однако мы вовремя услышали голос разума и решили не переступать черту. Сейчас мы с ней хорошие друзья, и я очень рад этому. Мы с ней много играли в паре, у нас было много спектаклей, где мы разыгрывали самые разные отношения. Эти спектакли набирали полные залы, что говорит о том, что мы двигаемся в правильном направлении. О Тане Васильевой можно говорить бесконечно, она великая актриса и удивительная женщина. Я в жизни не встречал более чуткого, ранимого и умного человека. Она наделена тонким вкусом и природной грацией. Но больше всего меня восхищает ее непохожесть на других, своего рода уникальность. Такое сейчас редко встретишь. Кроме того, Таня замечательный партнер, работать с ней одно удовольствие.

– А как вы можете объяснить тот факт, что в СМИ были опубликованы фотографии ваших с ней интимных сцен во время одного из спектаклей?

– Если вы говорите о спектакле «Всё, всё… Всё?», то всё должно было быть иначе. Дело в том, что по сценарию наши с Васильевой герои пытаются овладеть друг другом. Да, мы снимали штаны и оставались голыми. Но эти сцены ставились в полной темноте и не предназначались для глаз зрителей, они должны были видеть только наши силуэты. Журналистка, оказавшаяся в зале, сделал фото со вспышкой. И все всё увидели. Мы с Таней были, мягко говоря, шокированы. Потом журналисты приносили нам тысячу извинений, а этот фотограф и корреспондентка, разместившая материал, были уволены. Я в знак примирения согласился дать этой газете интервью. Сейчас я стараюсь ко всему проще относиться, воспринимаю тот инцидент как пиар спектаклю. Хотя реклама и без того была хорошей: повторюсь, Таня – великолепная актриса, и я тоже за забором не валяюсь.

– После съёмок в комедии Владимира Меньшова «Ширли-мырли» вас многие воспринимают больше как комедийного персонажа. Вас это не раздражает?

– Нет, я сам люблю посмеяться над хорошей шуткой, мне нравится смешить других, и я не считаю это зазорным. Я уважаю тех, кто ценит юмор и способен не обижаться на иронию. Развеселить кого-то не так просто, как может показаться. Для меня сниматься в комедии и смешить публику – радость, самое счастливое занятие, ничего лучшего я в жизни себе представить не могу. Смешу и смешу!

– В картине представлена мысль о том, что все люди на земле – братья. Как вы думаете, в реальности такое возможно?

– Более чем. Скажу больше – все мы действительно являемся братьями на этой планете. Просто сейчас люди забыли об этом.

– Валерий Борисович, скажите что-нибудь душевное напоследок нашим читателям!

– Я призываю людей не впадать во всеобщий маразм и не брюзжать по любому поводу, не говорить о том, что вот раньше яблоки были слаще, а снега зимой было больше… В каждом из нас есть добрая человеческая порода. Можно злиться по поводу своих неудач, но это не принесёт радости, а, напротив, будет множить неудачу и негативные эмоции. Будьте добрее! И тогда будете счастливее!