«Все ходят есть от безделья, а я — от голода». Как бесплатное кафе помогает старикам пережить одиночество и бедность

Оранжевые шарики на фасаде красивого доходного дома в Иркутске своей яркостью вырывают прохожих из бегущих по накатанной мыслей. Не обратить на них внимание просто невозможно. То и дело в эти шарики ныряют пожилые люди, молодежь же, если и заходит, сразу же возвращается обратно на морозную улицу. Почему так происходит? Всё просто: недавно в самом центре Иркутска открылось кафе «Добродомик», где бесплатно кормят стариков. Наши коллеги из «ИрСити» поговорили с бабушками и дедушками о том, зачем они приходят за бесплатными обедами.

Как только мы заходим внутрь, нас окружают волонтеры. Они приходят сюда помогать: накладывать обед посетителям, рассаживать гостей по столам, разносить им еду, убирать грязную посуду.

В светлом помещении кафе много зелени. Цветами заставлено всё. За столами — несколько человек, кто-то уже уходит и на предложение поговорить отвечает отказом: «Кто-нибудь узнает, стыдно». Из зала на нас глядят заинтересованно-настороженно. Волонтер Юля активно вступает со мной в беседу, рассказывает, что приходит сюда в третий раз в свободное от работы время, что помогать старшему поколению — благое и полезное для города дело, что разговоры с пожилыми гостями идут им на пользу.

— В наши обязанности входит накормить, встретить, записать, — перечисляет Юлия волонтерские заботы. — Мы ведем статистику: сколько сегодня человек было в «Добродомике», чтобы знать, сколько примерно готовить порций на следующий день. Они у нас не только кушают, но и знакомятся, общаются. Уже даже танцы хотят какие-то вместе организовать.

Кафе работает недолго, но у него уже есть постоянные посетители. И каждый — со своей историей, болью и радостью. Например, говорит Юля, приезжает в «Добродомик» пожилой мужчина, который живет в районе курорта «Ангара».

— Он пять месяцев из дома вообще не выходил, в магазин только да вокруг дома. А теперь он говорит, что у него есть стимул нарядиться. Всегда приезжает опрятный, чистенький, всегда в рубашечке, всегда приятные слова говорит. Приезжает сюда на автобусе. Он настолько у нас любимый клиент, что мы ему даже добавку даем. Это очень классно, когда есть движение, тем более у пенсионеров. Поэтому счастье, что он к нам приходит, — рассказывает Юлия.

Людмила Александровна отрывает небольшие кусочки от ломтика хлеба и медленно, с удовольствием прихлебывает чай из небольшой чашки. Ей 71 год. Была предпринимателем, занималась торговлей, но в 2015 году ее магазин сгорел. В 2020 году сгорел второй — которым занимался сын. Он вместе с женой в этом пожаре погиб. Людмила Александровна к тому моменту жила в Иркутске и продолжала трудиться. Только несколько месяцев назад, в июле, с работы ушла.

— Молодежь жалуется, что работу в Иркутске тяжело найти, — говорю я.

— Работу-то здесь-то можно найти, это у нас там [в Казачинском] не найдешь, — усмехается Людмила Александровна. — Для нас, для стариков, везде работа есть, любая работа — это работа.

Сейчас бывшая бизнесвумен находится в процедуре банкротства и не получает никаких денег. Говорит, не жалуясь, что с возрастом стали мучать проблемы с памятью. А в «Добродомике» и покормят вкусно — а то дома приходится есть «как придется», — и поговорить можно с кем-нибудь.

— Я бы хотела познакомиться с теми, кто игрушки вяжет. Так-то умею вязать, но вот пусть бы меня игрушкам научили. Я по книгам из-за провалов в памяти не могу никак, — делится Людмила Александровна. — Я вообще-то компанейская, разговариваю всегда. Не работаю сейчас, заняться нечем, вышивкой занимаюсь. Но хотелось бы вязать эти вот игрушки детские.

Про «Добродомик» женщина узнала от подруги, а та — увидела новости по телевизору. Сначала приятельницы решили проверить, всё ли так, как говорили в сюжете, а теперь Людмила Александровна зашла в кафе по дороге — отправилась в центр по делам, заодно заскочила пообедать. Интересуюсь, не было ли недоверия: как так — бесплатное кафе, что за зверь такой?

— Да нет, сразу поверила. Я человек такой: всему верю, — говорит она.

За то время, что мы беседовали с Людмилой Александровной, посетителей в кафе стало заметно больше. Еще через время — буквально 10–15 миннут — свободных столов уже не осталось. Новые бабушки и дедушки подсаживались к тем, кто уже обедает. В меню сегодня борщ, салат из моркови и рис с овощами. Руководитель проекта «Добродомик» в Иркутске Екатерина Заря сама раскладывает обед по тарелкам. Она говорит, что до сих пор кафе не нашло партнеров среди бизнеса, которые бы поставляли мясо, курицу и рыбу.

Поодаль завершает трапезу Людмила Викторовна.

— Вот смотрела на вас и думала: «Хоть бы ко мне не подошли», — по-доброму говорит она, когда я прошу поговорить со мной. — По радиоточке про «Добродомик» услышала. Дело в том, что я была в курсе, что в некоторых регионах уже такое практикуют. А когда узнала, что и у нас есть, конечно, побежала. Мне тут нравится, они такие молодцы: радушные, гостеприимные. Меня заворожили.

Людмила Викторовна признает: пенсия маленькая, на всем приходится экономить, отказывать себе в рыбе и фруктах. Порадовать себя удается раз в год: Людмила Викторовна покупает сухофрукты и заливает их по штучке кипятком — получается лакомство на замену фруктам. К тому же бесплатные обеды освобождают от лишней необходимости стоять у плиты каждый день — в силу возраста это уже не так-то и легко.

— Я бы сюда ради одного бульона приходила бы с удовольствием, — говорит Людмила Викторовна.

Впрочем, добавляет пенсионерка, важнее этого — живое общение. Особенно для одиноких пожилых людей: побудешь среди людей — и настроение улучшается моментально. Людмила Викторовна уже обзавелась в «Добродомике» знакомствами.

— Таких мест, конечно, нужно во всех районах города. Районы-то у нас большие. Здесь прямо явного столпотворения пока не вижу, свободные места имеются всегда, но вдруг однажды такой наплыв случится, что будут очереди на улицах? — беспокоится Людмила Викторовна.

— Друзья, всем вкусненько сегодня? — обращается к залу Екатерина Заря. — Давайте поаплодируем нашему повару!

Повар — крупный мужчина в черном кителе — будто пытается проскользнуть незаметно, но смущенно и без слов благодарит бабушек и дедушек, скрывается на кухне, где дальше неустанно будет готовить свои блюда.

Нелли Васильевна шумно усаживается за стол, ей активно звонят по телефону, а она отвечает: «Потом, потом, я сейчас в бесплатной столовой». Сложно представить, что этой юркой миниатюрной женщине с озорнинками в глазах уже 86. Муж у Нелли Васильевны раньше работал главным инженером, а она — прорабом!

— Мужчинами, наверное, командовали? — интересуюсь.

— Ой, да кем только не командовала, — отвечает Нелли Васильевна, перемежая слова со смешком.

Она говорит, что у плиты стоять уже тяжеловато, а «Добродомик» рядом с домом, где ее с горяченьким ждет и тяжело болеющий неходячий 90-летний супруг. У нее на тарелке — суп и салатик — вместе со вторым уже слишком много, ей столько не съесть.

— Готовят вкусно. Если кто-то говорит, что плохо — это они бессовестные. Жалуются тут некоторые. Недоверие было сначала, что бесплатно, а когда побывала здесь, увидела таких солнечных девочек, улыбчивых, доброжелательных, оно улетучилось. Ну как недовольным быть, когда всё так хорошо, — говорит Нелли Васильевна.

В середине зала сидит Роза. Она сама подзывает меня к себе, говорит, что о «Добродомике» узнала в благотворительном магазине «Булавка». У Розы — тяжелая жизнь, дом сгорел, после этого своего угла и не было. И до сих пор нет. В Иркутске живет где придется: когда у знакомых, а когда и на вокзале.

— Я сюда прибежала, всё мне понравилось. Я теперь всех, кого встречаю — бабушек, дедушек, — зову с собой сюда. Конечно, спасибо, молодцы, что организовали такую большую, огромную поддержку для пенсионеров. Вы сами знаете, у нас какая пенсия в России — копеечная. Заплатить за то лекарство, за это, у бабушки даже, как говорится, на кусок хлеба иногда не бывает, действительно, — быстро говорит Роза.

А Любовь Михайловна тихо-тихо говорит, что для ней «Добродомик» — это в первую очередь про общение. Про то, что дома одной сидеть невыносимо, внуки выросли и бабушку почти не навещают, а готовить только для себя совсем не хочется, правда, живет далековато, но всё равно приезжает. И необязательно обзаводиться знакомствами — среди людей побыть, да и хорошо.

— Куда-то всё равно надо сходить. Заедешь, потом еще куда-нибудь сходишь. Да и вообще хоть немножко прогуляться, чем это всё время дома сидеть. Как говорят: в движении — жизнь, да? — рассуждает она.

Андрею Николевичу уже за 70. Есть в нем что-то такое, что выдает в нем походника — я это замечаю еще до того, как перехватываю его, когда пенсионер уже собирается уходить. И оказываюсь права. Андрей Николаевич по-прежнему бегает в пешие походы. Хотя бы раз в год, но выбирается. На экране смартфона открывает карту, водит по ней пальцем и рассказывает про популярные районы. Говорит, куда сходить можно и без палаток, ведь ночевать можно в зимовьях. Сколько ходит, медведей, которыми пугают, не встречал ни разу — видел только следы.

— Обязательно напишите, что все довольны. Обязательно! — просит пожилая женщина, которая идет мимо уже к выходу.

А Андрей Николаевич рассказывает, что когда-то он работал кузнецом. И тоже говорит, что тут главное — общение.

— Я в своем доме живу один, инвалид первой группы. А тут познакомился с одним мужчиной, мы побеседовали. Я сейчас еще после операции, мне всё равно двигаться надо. И даже за эти дни я себя получше чувствовал. Вот дома сидел, выжидал, — говорит он.

Во время беседы с Андреем Николаевичем краем глаза замечаю невысокого мужчину в армейском бушлате. Он шумно приветствует волонтеров и проходит в дальний угол зала. Екатерина Заря горячо рекомендует с ним поговорить. Геннадий Максимович тут уже личность известная.

У Геннадия Максимовича невероятно ясные голубые глаза, а на вопросы он отвечает с редкой артистичностью и юморком.

— Поистратился я аж до 1 мая. Денег не будет, и дома есть нечего. Истратился для воинов СВО на Украине. Брошюрки печатал за свой счет, песни сочинял за свой счет. Мне их изготавливали в студии, залез в рассрочку. И стал от этого задумчивый: «Что же мне кушать теперь?» — делится он. — Я живу в Доме ветеранов. И, когда проходил мимо, соседки, говорят: «Геннадий Максимович, иди в «Добродомик», а то ходишь тут, шатаешься». Ну и я стал сюда ходить. Очень жизнерадостно. Вкусно, кормят, как котов-малышей. Очень рад. Повезло. Тут все ходят есть от безделья, а я — от голода!

Геннадий Максимович в прошлом военный, подводник. Ходил на Балтику в дальние походы через Атлантический океан, был в Средиземноморье, потому и наград много, и звание ветерана. А на гражданке закончил индустриальный техникум в Братске, занимался творчеством, руководил художественной самодеятельностью на Усть-Илимском лесопромышленном комплексе, трудился в Байкальске. А еще работал уголовном розыске. И вот когда Геннадий Максимович ушел на пенсию, приехал в Иркутск. Пережил и личную трагедию: жена погибла в автокатастрофе.

— И я с тех пор одинокий, крошечка, сиротка. Потому что преданный и верный кот-малыш. И не хочу ни с кем водиться, кроме нее, — говорит Геннадий Максимович. — А дома я вообще никогда себе в жизни не варил, у меня даже кухни нет, я из нее сделал телевизионную комнату, а плиту на балкон поставил, чтобы не утомлять себя по жизни.

За одним столом с нами — Татьяна Александровна. После искрометного Геннадия Максимовича она сначала не решается заговорить: «У меня жизнь не такая интересная». Но всё же потихонечку разговорилась. Говорит, что всю жизнь проработала в торговле, а в 2009 году приехала в Иркутск к сыну с внучкой водиться. И здесь тоже работала — до пандемии коронавируса в гардеробе одной из медклиник, «чтобы можно было общаться с людьми».

— А чего бы в это кафе не сходить? Одна живу. Готовлю всегда, не ленюсь. Обед — тут поесть, а уж завтрак и ужин сама приготовлю, — говорит она.

— То есть хотите себя разгрузить? — спрашиваю.

— Разгрузить себя — одно, а другое — прогуляться. Целый день можно просидеть дома и не выйти. А мне по моей комплекции надо ходить и ходить. Как я говорю, расту не по дням, а по часам, — делится Татьяна Алексеевна.

Живет она далеко и от «Добродомика» ходит домой пешком: «За час двадцать дошла!»

— Но дети надо мной смеются, говорят, мол, пенсии тебе не хватает, что ли? — улыбается моя собеседница.

В кафе заходит очередной посетитель, его радушно встречают и усаживают на свободное место. Волонтеры проворно подают обед, дружно указывая друг другу, кому и чего еще не хватает. Не пройдет и недели, как у дверей «Добродомика» появятся очереди — те самые, которых так опасалась Людмила Викторовна.