Классовая ненависть к парноколесным

Утро. Будний день. На работу или просто по делам спешит поток машин и людей. Еду в этом потоке и я на своем чудесном железном коне. Впереди – перекресток, мне – направо. Аккуратно перестраиваюсь в крайний правый ряд и жду своего сигнала светофора. Вот он радостно загорается зеленым глазом, но я не спешу совершать маневр. Справа по проспекту, как и во многих местах в Челябинске, за пешеходным переходом – остановка общественного транспорта, что, по мнению некоторых безлошадных, означает их некое совершенно закономерное объединение.

Поэтому если на желтый проскочила бешеная маршрутка, то жди «стада», которое как вывалит из стопорнутого как попало транспорта, так и повалит через дорогу напрямки, не утруждая себя зеброй и прочими тонкостями ПДД. В это бодание я принципиально не ввязываюсь: проще дождаться, когда телесная масса плавно перетечет с одного края дороги на другой, чем рисковать и вклиниваться в поток, щекоча свои и чужие нервы. Однако никогда не знаешь, что ждет тебя за поворотом...

Все было как обычно: поток из маршрутки хлынул в разные стороны, и большая его часть понеслась на противоположную сторону проспекта. Пропустив всю однородную серую массу, дождавшись окончания вальяжного дефилирования на шпильках двух длинноногих юных созданий, не спеша я начала движение. Первая, потом вторая, машина набирала скорость, минуя и переход, и уже остановку, третья передача, как вдруг краем глаза я заметила темную фигуру, сиганувшую мне наперерез. Ноги быстрее команды головного мозга дали по тормозам, машина встала как вкопанная. А с той стороны, где только что был человек, обозначилась пустота. Тошнота подкатила к горлу, в голове лихорадочно замелькали обрывки мыслей. Никакого удара не было, это я помнила точно. Но и на остановке тоже никого нет. Куда делся человек?! Растворился?! Ушел, но куда?! Пространство открыто, ему некуда уйти незамеченным.

В следующую секунду из-под носа машины выныривает берет на седых волосах, огромные очки на носу, темно коричневый не то пуховик, не то пальто, взмахивают две руки с парой авосек в каждой, и с криком «разъездилися здеся всякие козлы» все это обрушивается на мой капот. Белесые глаза, увеличенные до гигантских размеров диоптриями, уставились на меня с такой дикой первородной ненавистью, что мне стало страшно. Я стояла посреди проспекта, боясь пошевелиться. Справа и слева меня пытались объезжать другие машины, нервно бибикая и яростно жестикулируя в своем лобовом стекле. Как вдруг к ним под колеса бросалось вот это самое чудо-расчудесное, вызывая дикий скрежет тормозов и немой визг перепуганных ртов. Лихо лавируя между железными монстрами, старушенция выбралась на разделительную полосу и полезла через заборчик. Я следила за ней как завороженная. На другой стороне проспекта повторилась та же история, только весь ужас заключался в том, что если я еще худо-бедно должна была ее пропустить, то там машины совершенно законно неслись на свой уже зеленый и пропускать ее были не обязаны. Они ее тут и не ждали! Визг тормозов, яростные гудки, нервный рев моторов – казалось, в воздухе концентрируется такой сгусток агрессии и злости, что неизменно он должен рвануть. В какой-то момент авоськи посыпались у бабульки из рук. Она остановилась посреди дороги и стала их поправлять, перекладывая из руки в руку. Сердце, ударив дважды в поддых, замерло. Накатил такой ужас, что даже дышать стало невмочь: я понимаю, что эту коричневую массу просто не видно из-за плотного потока машин, и сделать уже ничего не смогу, если у того бедолаги-водителя, который сию минуту едет по дороге, ангел-хранитель вдруг на секунду замешкается....

Это только кажется, что пролетела вся жизнь перед глазами, а на самом деле мелькнули лишь секунды, ну, может быть, минуты. Вой разом стих, и над проспектом навис обычный утренний гул. Героиня переполоха затерялась в толпе, и мне уже совсем ее не было видно. Шорох шипованных шин и бряцанье холодного пластика, которые еще утром так раздражали, теперь баюкали и успокаивали. Доехала до офиса, тут же влилась в рабочий процесс, требующий сосредоточенности и внимания. Жизнь пошла своим чередом. На вопрос коллег, мол, чего такая бледная, ответ прозвучал как-то не убедительно и обыденно: «Да пешеходы под колеса бросаются». И тут же офисный планктон разделился на безлошадных и парноколесных и занял боевую позицию. Посыпались шутки и взаимные упреки, случаи из жизни и щегольское цитирование ПДД. Веселый галдеж быстро свелся к легкому флирту, предложениям прокатить с огоньком и умолк за дверями кабинетов. Работа.

Только вот эти искореженные ненавистью глаза за толстыми стеклами очков никак не давали мне покоя. Откуда, объясните мне на милость, такая сила зла в них? За что так испепелять меня взглядом? За то, что я соблюдаю правила, а ей на них наплевать? За то, что я еду в машине, а она идет пешком? Кому-то не дают покоя мои деньги, которые я потратила на покупку машины? Каждый месяц я выплачиваю кредит, и это – мой выбор, мое решение, как потратить то, что я заработала. Я точно так же выхожу из машины и точно так же становлюсь пешеходом. Но мне и в голову никогда не придет бросаться под колеса чужой машины, доказывая свою правоту. Даже на пешеходном переходе я с места не двинусь, пока не буду уверена, что водитель приближающейся машины меня видит. И детей этому научила: никуда при переходе улицы мы не торопимся. Так было, когда я была «бесправной», так есть и сейчас, когда я сама за рулем.

Порой меня так подмывает выйти из машины, догнать вон ту даму в капюшоне, которая даже голову не повернула, чтобы убедиться, что я успеваю затормозить на первом гололеде перед нерегулируемым пешеходным переходом, или того молодого человека, с торчащими из ушей проводами, который вывернул с тротуара, даже не притормозив, и рванул мне под колеса. И еще догнать бабульку с внуком, которая перебегала шестиполосный проспект на самом скоростном его участке, дергая бедненького мальчишку за руку, то бросаясь наперерез потоку, то отпрыгивая от одних в сторону под колеса других машин. И спросить: ну, вот представьте – не дай Бог – сдадут нервы-подведет техника-погода-опыт, и случится непоправимое. Ну, хорошо, я буду виновата: даже в любом случае буду виновата, поскольку согласно ПДД управляю средством повышенной опасности. Меня накажут, может быть, даже посадят. Может быть, я буду всю оставшуюся жизнь выплачивать моральную компенсацию. Но что вам-то с того?! Это вернет кому-то здоровье? Саму жизнь?! Зачем вам нужно испытывать свою судьбу на прочность и доказывать мне свою безлошадную правоту? Я и так вас пропущу везде, потому что никуда совершенно не тороплюсь, особенно на тот свет или к инспектору ДПС на свидание. Потому что дома меня ждут мои родные и близкие, потому что моя чудесная машинка – всего лишь железо, которое не стоит того, чтобы терять из-за нее гораздо более ценное – жизнь и свободу. Так почему вам, безлошадным, с завидным постоянством изменяет совершенно элементарное чувство самосохранения?

Слышу уже возмущенные вопли и вижу эти глаза, полные праведного гнева... Не убедите. Я точно так же перехожу дорогу по всяким пешеходным переходам – ну, не могу же я ее все время переезжать! Скажу еще раз: я не двинусь с места, пока не буду уверена, что водитель приближающейся машины меня видит. Я поверну голову в его сторону и буду смотреть ему в лицо. И буду ждать, как поведет себя машина. И та, которая едет по второй полосе, тоже. Я дойду до пешеходного перехода и не буду перебегать дорогу, если есть хотя бы минимальный риск не успеть. Лучше еще пять минут прогуляюсь, чем до конца своих дней буду жить в сослагательном наклонении. Потому что я точно знаю, что в той машине, которой наперерез я могу броситься, тоже сидит человек – чей-то сын, отец, брат, друг. Его тоже ждут дома любимые и родные люди, он им очень нужен и важен. И он совершенно не виноват в том, что мне вдруг попала вожжа под хвост, и я разом решила свести счеты с этим миром. И назначила его козлом отпущения. Но он-то в этом не виноват! Отпустите его с миром, пусть едет спокойно. Пусть сегодня все приедут домой целыми и невредимыми. Пусть каждый позаботиться об этом: одни – за рулем, другие – без руля. Пусть каждый день начнется с ответственности за свое будущее и своих близких.

Лия Захарова начинала свою карьеру автомобилиста с укрощения древнего чуда отечественного автопрома. Отправив старого коня на пенсию, пересела на «европейку». Любит дорогу, ее ритм и скорость. Предпочитает быть в ее потоке незаметной.