Александр Медведев (Шура), эстрадный певец: «Публика любит, чтобы ее шокировали. И я это знаю»

Невообразимая прическа, походка от бедра, безумный прикид инопланетянина, яркий грим... Это Шура. К нему нельзя относиться равнодушно. Его можно либо боготворить, либо ненавидеть и презирать. Он сам, его песни, его манера исполнения, его внешность – вопиющие нарушения всех моральных, этических и общественных норм. Только он может быть одновременно кумиром всех женщин и детей и «сладким мальчиком», танцующим в гей-клубах... В отношениях с прессой в меру любезен, в меру дерзок, в меру привирает. В целом же о себе говорит с явным удовольствием. Своим настоящим вполне доволен, в будущем не сомневается.

– Первый вопрос, и я в некотором замешательстве, как к тебе все-таки лучше обращаться – Саша или Шура.

– Лучше Саша, Шура – это сценический псевдоним, причем с обязательным ударением на втором слоге.

– Хорошо, Саша, во многих интервью ты часто вспоминаешь свою бабушку, а не маму…

– Бабушка была моим самым близким человеком. Земля ей пухом. Она была цыганских кровей, ее звали Вера Михайловна. В Новосибирске она была хозяйкой ресторана «Русь» (по иным сведениям она работала поваром в этом ресторане. – Прим. авт.). Сейчас это клуб-казино. Бабушка моя – замечательная женщина. Только благодаря ей наша семья не бедствовала, а жила в достатке. Ее весь Новосибирск любил. Когда она умерла, на похороны собрался целый город. Был перекрыт центр. Я обалдел, когда это увидел, а еще обалдел и от того, как ее любят и кто ее знает. Чтобы с ней попрощаться, прилетели уважаемые люди из Лондона, Парижа, Нью-Йорка. А вот о матери ничего рассказывать не хочу. Она в девять лет сдала меня в детский дом, где я прожил два года. А все потому, что хотела устроить свою личную жизнь, а я ей мешал. Наши отношения не складывались с самого детства. Одна радость у меня была – летом поехать в пионерский лагерь. Она родила меня в 17 лет. Говорила, что не хотела рожать, бабушка настояла.

– Ты считаешь себя звездой?

– Конечно. Я родился звездой, когда сказал «агу», уже был звездой. Я с шести лет пел на банкетах в ресторане моей бабушки. Выпивал пиво, вставал на табуретку и пел так, что все заслушивались. Бабушка приходила, говорила: «Так, всем молчать! Сашенька петь будет». Все молчали, слушали. А потом я всю страну заставил повторять хором: «Шура!» И вы дружненько повторяете: «Шура!»

– Саша, ни для кого уже не секрет, что у тебя были большие проблемы с наркотиками. Сейчас с этим окончательно покончено?

– Да. Три года я действительно сидел на наркотиках. Это был очень тяжелый период. Кое-как успевал работать, но приходилось и наркотики жрать.

– Что значит «приходилось»? Насильно кормили, что ли?

– Да вся тусовка такая! Не думаешь же ты, что они святые? Российский шоу-бизнес просто напичкан наркотиками. Мне тоже безумно хотелось попробовать. Удержаться просто не было сил. Скажем так, ума не хватило. Слава богу, все это закончилось. Я прошел курс реабилитации в хорошей клинике. Хорошо, что я это пережил, что меня сейчас никто этим не соблазнит. Больше наркотиков в моей жизни нет. Сейчас я живой, здоровый человек. Снова нормально работаю.

– Ходили слухи, что в период наркотической зависимости ты, как певец, закончился…

– Наркотики, которые я употреблял, к счастью, не подействовали на связки. Хотя есть, конечно, масса таких, которые голос сажают капитально. Я сохранил трудоспособность. После того, как я завязал с этой отравой, у меня даже увеличился вокальный диапазон. Не Мэрайя Кэри, конечно, но где-то уже близко. Могу петь фальцетом, могу басом. Умею петь оперным голосом. Сколько именно октав я беру, не могу сказать, поскольку плохо знаю сольфеджио.

– У тебя нет музыкального образования, как же ты песни пишешь?

– Напеваю на диктофон, причем сразу музыку и слова. Не бывает такого, сначала ля-ля-ля-ля, а потом слова.

– Саша, ты очень эпатажный артист, человек, тебе нужно постоянно всех чем-то шокировать, а что может шокировать тебя?

– Голая баба! (Смеется.) Шучу. Если серьезно, то не знаю. Не задумывался как-то.

– А как ты относишься к расхожему мнению, что людям, у которых все в порядке с ориентацией, у микрофона делать нечего?

– Хм... Вот я – нетрадиционной ориентации? Уверяю тебя, со мной все в порядке. Мне нравятся девушки. Мужчины мне тоже нравятся, но я с ними не сплю. Есть такое понятие, как сцена, имидж, который мы создаем. На эстраде мы – одно, в жизни – другое. Все артисты, даже самые серьезные, на сцене – клоуны, паяцы, которые должны развлекать и веселить людей. Мы должны работать для публики, чтобы она полюбила тебя, чтобы твое появление вызывало восторг. И я это делаю. Быть гомосексуалистом, лесбиянкой или трансвеститом сейчас модно. Ходить в эпатирующей одежде – модно. Снимать в клипах уродов – тоже модно. Завтра будет другое время, другие нравы. Возможно, и я одену смокинг и «бабочку», хотя в моем гардеробе сейчас таких нарядов нет.

– Саша, тогда, в далеком уже 97-м, музыкальные критики пророчили тебе славу бабочки-однодневки. Мол, да, все понятно... Нестандартность подхода к зрителю, шокирующая внешность, но это не надолго. Зритель устанет... В чем же заключается секрет твоей популярности?

– Наверное, прежде всего, во-первых, в имидже: на самом деле, кто бы меня ни одевал, кто бы меня ни стриг, я сам делаю свой имидж. Я на самом деле наполовину такой, наполовину сякой. Так что я не выдуманный проект. Я не могу долго пребывать в одном и том же образе, сразу становится скучно. Публика любит, чтобы ее шокировали, и я это знаю. Во-вторых, моя манера. Узнаваемость – суперценное качество для певца. Независимо от того, звучит ли песня впервые или это уже известный хит, определить, что пою именно я, можно сразу и безошибочно. Шершавый, шепелявый, но при этом исключительно сексуальный мой голос, свободный и непокорный. В-третьих, песни. Необычные. Негрузящие. Коммерческие. Модные, но не из тех, что торопятся вслед за модой, а из тех, что чуть-чуть впереди – буквально на четверть шага. Упругий дэнс-ритм и сразу запоминающиеся мелодии на «европейской» звуковой подкладке. Вот такой скромненький залог популярности.

– Саша, что сейчас происходит в твоей творческой жизни?

– Гастроли на гастролях. Приезжаю в Москву, чтобы помыться и постирать вещи в стиральной машинке, которую обожаю. Готовлюсь к съемкам видеоклипа. Его будет снимать группа студентов из ВГИКа.

– Расскажи про участие в фильме «История российского шоу-бизнеса».

– Ведущий такой молодец! Он меня немножко подпоил и выведал все тайны нашего шоу-биза. А вам я ничего не скажу. Смотрите кино.

– Саша, о тебе пишут много и разное, а какой самый невероятный слух о себе ты слышал или читал?

– В каком-то журнале прочитал, что я… беременный. Побежал в женскую консультацию проверяться. Мчался и думал: как назвать ребеночка? Девочка будет или мальчик? Слава богу, пронесло!

– Ты поешь живьем. Как голос поддерживаешь?

– Помогает сто грамм водки и кусочек сливочного масла! Главное – не орать, не есть семечки, не есть яблочки, не сквернословить...

– Много ли времени уходит на внешность?

– Да нисколько! Иногда, правда, сижу на диете. Недавно вот сидел на кефире с укропом. Берешь пучок укропа, перемалываешь в блендере и ешь ложками, запивая кефиром. Гадость страшная! Выходит все и отовсюду! Зато потом, как из концлагеря!

– В мае этого года, на свой 35-летний юбилей, ты представил публике невесту Лизу. Давно вместе? Когда свадьба?

– Не скажу точно. Скоро. Все решает она. А знакомы мы уже четыре года.

Наше досье

Александр Медведев, он же Шура, родился в Новосибирске 20 мая 1975 года. Настоящий самородок. Музыке нигде не обучался. Свои университеты проходил в местном ресторане, где пел с 13 лет. По окончании дизайнерских курсов в Риге приехал в Москву и стал выступать, первое время «кося» под иностранную звезду. Личная жизнь певца покрыта мраком. С момента появления этого персонажа на российской поп-сцене о нем очень много говорили. Причем далеко не самые приятные вещи. Отдавая должное его способностям, люди, которым волею судеб пришлось с ним сталкиваться, в один голос утверждали: «Общаться с этим человеком невероятно трудно».

Первое московское выступление Шуры состоялось в клубе «Манхэттен-Экспресс». Именно там юное дарование и познакомилось со стилистом и модельером Алишером, с которым с тех пор и работает. Алишер шьет Саше сценические костюмы, консультирует во время походов по магазинам.

Очень любил свою бабушку. Один раз, когда веселая бабуля надела юбку, обвешанную бутылочными пробками, и предстала в таком виде перед Шурой, он испугался и спрятался в ванной. Именно тогда мальчик понял, что искусство – великая сила... Судя но всему, бабушкина любовь к экстравагантным туалетам передалась Шуре по наследству.

Отсутствие зубов – тоже непосредственное влияние родни. Зубы Саше в детстве выбил родной брат. На день рождения он подарил будущему Шуре кегли и сунул их так, что у бедного именинника выпали зубы. Теперь Шура должен благодарить брата, ведь зубы, вернее их отсутствие, стало неотъемлемой частью его имиджа и сценического образа.