Певица Лариса Долина: «Мне больше нравится слушать, как поют птицы»

Те, кто хоть раз был на концерте Ларисы Долиной, знают о ее сумасшедшей энергетике. Эмоции, которые вызывают ее выступления у зрителей, невозможно описать словами. Как только ее не называли — «маленькая женщина», «железная леди», «лучший голос России», «главный метеоролог страны», «главный диетолог страны»… Но, оказывается, все время быть главной и лучшей не так уж просто.

— Лариса Александровна, хотелось бы начать нашу беседу с новостного повода: в Москве возобновился показ мюзикла «Любовь и шпионаж», где вы с Дмитрием Харатьяном играете главные роли…

— Да, и я искренне этому рада, потому что когда его пришлось закрыть, чувствовала себя так, будто мне отрезали руку, до того было жаль! К сожалению, у нас, в России, жанр мюзикла пока приживается с большим трудом. Поэтому «Любовь и шпионаж сделали русским мюзиклом, он написан в наших музыкальных традициях. Там есть моменты, где зрители будут надрываться от смеха, а есть очень драматичные, которые доведут людей до слез. Во время спектакля я пою душещипательные песни. А как без них? Ведь наш русский народ так любит поплакать! Даже если страдания его надуманы им же самим. Нет ни одной проходной песни, и я убеждена, что все песни станут хитами, их будет петь вся страна!

— Кажется, у вас не одна роль в спектакле?

— Да, я сыграла Клод Франс и Мату Хари — женщину, которую не дано разгадать никому и никогда. Весь мир знает Мату Хари как шпионку, а я решила показать ее с другой стороны, показать ее женское начало. Мы с ней похожи, потому-то она меня и зацепила. Кстати, у Харатьяна вообще шесть ролей в этом мюзикле. Сюжет — абсолютно детективный: до последнего непонятно, кто есть кто и почему.

— Из всей труппы вы с Харатьяном, так сказать, самые звездные актеры. Как в связи с этим складываются отношение с другими участниками спектакля?

— Отношения дружеские, но без фамильярности. Я не ставлю каких-то непреодолимых барьеров между собой и остальными. Правда, несмотря на это, некоторые меня все равно боятся. Наверное, я произвожу впечатление этакой мегеры. Но на самом деле я очень добрая. Да, могу сказать что-то резкое во время репетиции, но это будет сказано по делу.

— Кроме мюзикла вы гастролируете с новой программой с ярким и лаконичным названием «Сны Экстраверта». Кто придумал такое название? Почему сны и почему экстраверта?

— Ну экстраверт — это человек, психо-эмоциональный склад которого направлен на окружающий мир и деятельность в нем. Экстраверты обожают общаться, они с охотой делятся со всеми окружающими своими эмоциями и мыслями… А слово «сны» хорошо смотрелось в названии.

— Какие песни входят в программу?

— Программа на 90 процентов состоит из всеми любимых песен советских и российских композиторов, написанных для лучших кинофильмов, которые так хорошо знакомы всем нам с самого детства — это и песня Яшки-цыгана из фильма «Неуловимые мстители», и «Ветер перемен» из фильма «Мэри Поппинс, до свиданья» и многие другие. Также в программу войдут несколько произведений из голливудских альбомов, такие, как «In L.A.», «Just the Two of Us», и, конечно, самые яркие фрагменты из нашумевшего мюзикла «Любовь и шпионаж». Есть и несколько новых песен, которые для меня написали мои друзья Игорь Крутой, Леонид Агутин, Ким Брейтбург.

— А как же песни из вашего собственного репертуара?

— Конечно, они там тоже есть. Услышав «Лунную мелодию» или «Цветы под снегом», люди радуются.

— Лариса Александровна, ну а сами-то вы по психотипу кто?

— Вы не поверите, экстраверт. Не могу, не умею подолгу находиться одна. Если со мной вообще никого нет, я включаю все телевизоры в доме, и тогда кажется, что с тобой кто-то разговаривает. Хотя иногда мне хочется просто тишины. В которой слышно, как поют птицы, сверчки, цикады. Это мне нравится больше, чем городской шум и все эти модные тусовки.

— Как вы вообще отдыхаете?

— Читаю книжки. Люблю Викторию Токареву и Галину Улицкую, прочла всего Гарсиа Маркеса и всего Паоло Коэльо. А еще «разгрузить» мозг очень хорошо помогают фильмы, абсолютно не связанные с нашей жизнью — триллеры, ужасы. Причем сюжет меня увлекает редко, больше интересуют спецэффекты. Хотя, впрочем, «Пила» меня своим сюжетом зацепила — я все серии посмотрела. Просто потому, что было любопытно, что будет дальше.

— А в жизни вас часто интересует, что будет дальше? В гадания и гороскопы верите?

— Нет. Хотя был один случай… Как-то за рубежом ко мне подошла гадалка и чего-то там напророчила. Мне казалось, что я не придала этому значения и не запомнила. А потом, когда сбылось все, что она мне нагадала, все до мелочей, я вспомнила ее предсказания. И это было так страшно!

— Не верите гаданиям и гороскопам — значит, предпочитаете планировать свою жизнь самостоятельно?

— Нет же! Я просто стараюсь жить сегодняшним днем. Боюсь что бы то ни было загадывать.

— Если не хотите обсуждать будущее, давайте немного вспомним прошлое. С чего, на ваш взгляд, началась ваша карьера?

— С того, что я взяла в руки микрофон. С тех пор я не могу представить себя не поющей.

— Сколько же вам тогда было?

— 12 лет. А выступила я, как сейчас помню, в пионерском лагере «Юный романтик». Тогда наш музыкальный руководитель Ильюшин Байрон привез в лагерь свой вокально-инструментальный ансамбль «Магелланы» и захотел, чтобы я спела с ним. О, как же я волновалась! Не спала всю ночь. Подумать только — мне предстояло впервые в жизни выступить на сцене, да еще и в сопровождении настоящих музыкантов с электрогитарами и саксофонами!

— Но ведь все получилось как нельзя лучше?

— Да, выступление прошло «на ура», после чего ребята предложили мне по вечерам работать с ними на танцах. Я согласилась. Немного времени спустя начала петь и в ресторане, правда, уже с другим коллективом. Днем училась в школе, а по вечерам два раза в неделю выступала.

— И как на это отреагировали ваши родители?

— О, это отдельная история. Они категорически были против того, чтобы я пела. Моя мама была убеждена, что любая артистка — падшая женщина. На переубеждение родителей ушло очень много времени и нервов. Благо мой преподаватель по классу виолончели Жанна Михайловна Герасименко вступилась. Она выросла с моим папой в одном дворе. Именно ей каким-то чудом удалось повлиять на моих родителей. Хотя, впрочем, если бы не она, я бы, наверное, все равно что-то придумала ради того, чтобы петь. Это была уже не мечта, а предназначение, судьба. Мне было все равно, что я пою, лишь бы находиться на сцене. Именно с моими одесскими друзьями-музыкантами началось мое музыкальное образование — я пела «Битлов», пела джаз…

— В нашей стране петь джаз никто не учил?

— А джазу вообще невозможно научиться ни в одном вузе, ни в одной консерватории. Если ты не родился с чувством свинга, ты не сможешь ни играть, ни петь джаз. Мне повезло — я с этим родилась. У меня диапазон около трех октав. Не всякая певица просто вытянет по тесситуре. Я не знаю, откуда это. Мама не знала, что такое джаз, папа — тем более… Я благодарна Богу за свой голос. Голос — это все что у меня есть. Для меня петь — это как для птиц летать, для рыб плавать. Я больше не умею ничего хорошо делать. Если только любить.

— Кто же все-таки был вашим учителем по джазу?

— Наверное, Эл Джеро. Помню, со своей первой зарплаты я купила себе джинсы и маленький магнитофончик. Включала Джеро и училась на его песнях импровизировать. Кстати, спустя много лет, мы познакомились и даже спели вместе. Я осталась в восторге от него, а он от меня.

— Но ведь в 80-х джаз в нашей стране особым спросом не пользовался?

— К сожалению. Тем не менее, закона, запрещающего играть джаз, тоже не было. Правда, если вдруг я записывала какую-то песню и допевала три-четыре нотки от себя, всю песню размагничивали только из-за этого. И она уходила в небытие. Из-за того, что я пела «чуждую» народу музыку, меня не снимали на телевидении… Даже Кролл был вынужден играть жуткие советские песни. Но мы с ним придумали хитрую вещь: легализовали джаз, выдав его за «музыку угнетенных негров». Таким образом, с программой «Мы из джаза» нам удалось довольно успешно объездить весь Советский Союз.

— И все-таки, Лариса Александровна, ваших слушателей можно разделить на две категории — тех, которые слушают, как вы поете джаз, и тех, которые знают Ларису Долину по песням «Диета», «В ресторане» и, конечно, «Погода в доме»…

— О, «Погода в доме» стала моим счастливым билетом! Эта песня дала мне возможность заниматься сегодня тем, что я хочу, тем, чем я занимаюсь сегодня, то есть петь джаз. Подумайте, ведь невозможно представить трехнедельный тур с джазовой программой во времена кризиса! А с «Погодой» были аншлаги и переаншлаги. Этой песне уже больше пятнадцати лет, но ее до сих пор продолжают требовать в конце каждого концерта.

— И даже программе «Певица и музыкант» не удалось перебить «Погоду в доме»?

— Поймите, это такие разные программы! Программа «Певица и музыкант» появилась, когда в моей жизни начался новый период. Певица полюбила музыканта. И это был самый переломный момент в моей жизни. До этого я много лет существовала, а не жила. Просто ходила по земле… А когда появился Илья, я ожила, воскресла, он вытащил из меня весь мой потенциал, он сделал из меня совершенно другого человека. Я вдруг впервые посмотрела на себя со стороны — 82 кг и глаза такие серые-серые, тоскливые. И решила, что больше никогда такой не буду.

— А секретом счастливой семейной жизни поделитесь?

— Все должно быть «недо». Женщина должна быть все время немного недосказанной для своего мужчины, чтобы его интерес к ней не угасал. Думаю, мне это пока удается. Потому что я по гороскопу — Дева и Коза, Илья — Дева и Обезьяна. Мы друг другу совершенно не подходим, но живем же!

— Раз уж заговорили о семье, скажите, вы уже привыкли, что вас все стали называть бабушкой?

— Да, более того, могу вам сказать, что мне это очень нравится. Знаете, некоторые женщины, считающие, что они стали бабушками слишком рано, заставляют внуков называть их по имени. Я этого не понимаю. Когда моя внучка научится говорить и будет называть меня бабушкой, я буду самым счастливым человеком на свете!

— Кто первый поздравил вас с вашим новым статусом?

— Самой первой была Света Моргунова, потом Лолита, Надя Бабкина…

— А ваша дочка Лина сразу вам сказала, что вы станете бабушкой? Или какое-то время скрывала?

— Какое там скрывать?! Сразу прискакала. И ведь время выбрала — прямо перед моим спектаклем. Я была уже в гриме и готовилась выйти на сцену. Вижу Линкины бешеные глаза и слышу: «Мама, я беременна!» Вы не представляете, как у меня сердце забилось! Я готова была отменить все! Мне даже кажется, что я в тот момент была счастливее, чем сама Лина. Плакать было нельзя (в гриме все-таки!), и только ценой каких-то нечеловеческих усилий мне удалось сдержаться.

— Лина справляется со своей новой ролью?

— Да. Причем я даже не предполагала, что она сможет быть такой мамой. Когда я наблюдаю за ней, за тем, как она обращается с Сашенькой, у меня складывается такое ощущение, будто бы она уже взрастила кучу детей и у нее это не первый опыт. Но надо отдать Лине должное, она очень готовилась к этому всему — читала книги о детях, смотрела только детские каналы, ходила в бассейн…

— Вы поете внучке колыбельные?

— Пою, но в основном ставлю свои фонограммы. Особенно ей нравится песня про «Умку», под нее Сашка сразу уходит в астрал.

— Лариса Александровна, говорят, что чувство мамы и чувство бабушки очень непохожи…

— Это абсолютно разные чувства! Как только я беру внучку Сашеньку на руки, у меня просто ком к горлу подкатывает… Ощущения доселе неведомые! Знаете, я всю жизнь прожила с ощущением, что чего-то недодала своей дочери. Наверное, эта неистраченная в свое время нежность выплеснется на внучку…

— Дочь ревновала вас к работе?

— Очень ревновала, очень сердилась, злилась, даже могла двери передо мной закрыть, не пустить меня домой, когда я возвращалась. Я никогда не избавлюсь от этого щемящего чувства вины перед ней… Много лет я возила Лину с собой на гастроли. Кстати, она очень хорошо поет, но пошла по другому пути. Не захотела быть второй. Сказала, что не выдержит всех этих концертов, гастролей… Что не сможет как ее мать, несмотря на недосып, хроническую усталость и болезни, выходить на сцену и улыбаться.

— Не зря же Ларису Долину всегда называли «железной леди»!

— Наверное, не зря… Но я так устала быть железной. Хочу быть просто женой и мамой. И вообще, знаете, что я вам скажу? Нет Ларисы Долиной. Есть роль. Есть другая женщина. Персонаж.