Наоми Харрис, актриса: «Бонд с Дэниелом Крэйгом – это совершенно другой Бонд»

В четверг, 26 октября, в российском прокате стартовала очередная, уже 23-я по счету часть легендарной бондиады – «007: координаты «Скайфолл». В роли новой девушки Бонда – 36-летняя англичанка Наоми Харрис. За ее плечами – съемки в таких кассовых лентах, как «Пираты Карибского моря», «Короли улиц», однако девушка признает: новый Бонд – важнейшее событие в ее жизни. Чтобы стать частью легендарной кинематографической эпопеи, Наоми Харрис пришлось не раз преодолевать себя, однако о трудностях она не жалеет.

– Когда ты в первый раз взяла в руки «Вальтер», знаковое оружие бондиады, ты, наверное, подумала: «Я действительно снимаюсь в фильме о Бонде?»

– О, да, определенно, определенно так. До этого, во всяком случае с того момента, как мне сказали, что я буду частью проекта, он был просто удивительным экспериментом. На самом деле я не могу поверить в это даже сейчас. Я все время думала, что они заберут у меня роль, думала, что это своего рода шутка. Только теперь отчасти понимаю – это правда, и это удивительно!

– Твое имя начало мелькать в связи со съемками нового Бонда очень рано, однако потом поползли разные слухи…

– Да, я получила роль на ранней стадии, где-то за три месяца до того, как они объявили о своем решении, но была обязана продолжать отрицать свершившийся факт. Мне запретили говорить о нем что-либо, было очень тяжело. Тяжелее всего с друзьями, потому что очень хотелось поделиться.

– То есть ты не могла рассказать даже самым близким людям?

– Я могла бы рассказать семье и все такое, но боялась, что, если из-за меня произойдет утечка информации, они скажут: «Жаль, но мы отдаем роль кому-то другому». Так что я предпочитала молчать обо всем.

– В колледже ты изучала социологию и политологию, помогли ли эти знания сделать карьеру в кино?

– Я думаю, да. Дело в том, что, изучая социально-политические науки, я специализировалась в психологии: обе дисциплины дают знания о формировании личности. По сути те же самые вопросы, которые ты задаешь себе во время проработки характера.

– Сейчас настало время образованных женщин, об этом много говорится: о том, что женщины заканчивают университеты и все больше и больше женщин занимают высокое положение, становятся ведущими политиками. Ты думаешь, Бонд для нас по-прежнему может быть олицетворением мужественности, ведь он является скорее человеком действия, чем мыслителем. Что ты думаешь о нем как о неком образе мужчины?

– Мне он нравится. Для меня он – олицетворение антибюрократических стандартов, и я думаю, это действительно важно. Сейчас бюрократия достигла сумасшедшего размаха в нашем обществе: чтобы вскрыть письмо, нужно сначала получить разрешение. А он действует, руководствуясь инстинктами. Я на самом деле это люблю. Мы должны уйти от вездесущей бюрократии. Это не так сложно. Кто-то сказал, чтобы поступить правильно, просто задай самому себе вопрос: правильно ли так делать?

– Девушек Бонда всегда изображали сексуальными. Ты решилась сняться в бондиаде ради этого образа, или просто нравится сниматься в разноплановых фильмах?

– Нет, все дело именно в Бонде. Бонд с Дэниелом Крэйгом – это совершенно другой Бонд, и девушки рядом с ним более соответствуют современным представлениям. Их даже нельзя назвать девушками Бонда в классическом понимании. Обычные девушки, которые случайно оказались вовлечены в круговорот событий. Они могут быть какими угодно и даже во многом не уступать Бонду. Я была, конечно, в восторге от перспективы стать частью бондиады, потому что она – часть нашей истории, культуры, то, на чем мы выросли. Это была огромная честь, когда меня пригласили, но основная причина моего волнения – то, что роль мне предложили Сэм (Сэм Мендес – режиссер ленты. – Прим. авт.) и Барбара (Барбара Броколли – продюсер ленты. – Прим. авт.). Я понимала – это полный уход от того, что они делали раньше.

– Насколько важно было для тебя участие Сэма?

– Чрезвычайно важно. Было фантастически узнать, что я буду работать с таким гениальным режиссером.

– Твое решение могло быть другим, если бы он не был вовлечен в проект, например?

– Нет. Но работать с Сэмом – определенно бонус, чтобы хотеть эту роль еще больше.

– Экшн является важной частью фильмов о Бонде. Можешь ли рассказать нам, как сделала сцену погони в Стамбуле?

– Это было действительно трудно. Очень трудно было преподнести вождение. На самом деле, наверное, проще делать самой, но по условиям страховки я не могла делать много трюков. Я в целом понятия не имела, насколько сложно исполнять трюки, делала много таких вещей, которых не приходилось касаться в других фильмах. Чтобы сцена получилась нормальной, нужно помнить и умело вести диалог, следить за последовательностью действий, одновременно преодолевать боль, прыгая через стекла, а затем стрелять в кого-то, не обращая внимания на то, что пейзаж вокруг разрушен напрочь. Вы знаете, что должны уложиться в два часа времени, потому что в каждый эпизод вложено огромное количество денег. Вы чувствуете большое давление со стороны режиссера и должны быть невероятно технически точным. Одним словом, совсем другой подход к работе по сравнению с предыдущими съемками. Бондиана – реально боевое крещение для меня.

– Это опыт изменил твой стиль вождения?

– Я хотела бы сказать да. Но, как ни странно это звучит, нет, к сожалению.

– То есть ты – аккуратный водитель?

– Нет, я плохой водитель и, похоже, останусь им надолго. Несмотря на то, что научилась делать удивительные повороты на 360 градусов, все эти вещи, по большому счету не изменилось ничего.

– Тебя учили всему этому?

– Да. Даже если каскадер делает это лучше, актер должен понимать, как это происходит, чтобы правильно преподнести.

– Это был первый раз, когда у тебя был дублер?

– Нет, они есть в большинстве фильмов, потому что все это опасно, и страховая компания не позволит тебе это сделать самому.

– Задам еще один вопрос. В Стамбуле, когда мы были на съемочной площадке, люди говорили, что дублер Даниэля более красив, чем он сам. Так ли это?

– Это не соответствует действительности.

– А как бы ты себя чувствовала в таком случае?

– Не знаю, я работала с Белл и раньше, она удивительная. На самом деле она была моим физическим двойником во время обнаженной сцены, так как я не снимаюсь обнаженной. Поэтому режиссер взял ее, в итоге фактически оставил ее лицо, потому что она выглядит так же, как и я. Это действительно очень странно. Белл – блестящий двойник для меня.

– То есть в откровенной сцене на экране – не ты?

– Я говорю в каждом интервью: это не я. Не верю, что актриса обязана снимать с себя одежду, потому что так кто-то хочет.

– Но Дэниел Крейг показывает достаточно много, по крайней мере мы все это видели в трейлере, или это его двойник в кадре?

– Он действительно показывает много. Это, безусловно, тело Дэниеля. Я снималась с ним, поэтому знаю, что это все его. Он не нуждается в двойнике. Я имею в виду, что парень работает над собой в течение двух часов после каждого съемочного дня, каждый день.

– У тебя есть какие-нибудь истории со съемочной площадки о Хавьере (Хавьер Бардем играет злодея. – Прим. авт.) и Дэниеле?

– О Хавьере нет, потому что я не снималась с ним в одних и тех же сценах. О Дэниеле я могу сказать только хорошее. В мой первый день я очень, очень нервничала и запуталась в диалоге, и он был невероятно добр ко мне. Он говорил: «О нет, это не она, вы знаете, я как раз забыл свою линию» или «Я пропустил свой знак». Он был настолько добр, что брал всю вину на себя.

– Ты можете привести пример того, в чем запуталась?

– Нет, я просто забывала свои реплики. Это все давление, единственное, о чем я могла думать: это Бонд, Бонд, Бонд…

– «Пираты» тоже были большим фильмом…

– Но, видишь, ты опять не понимаешь, это же Бонд, Бонд…

– Ты хочешь сказать, что Бонд значит для тебя больше, чем «Пираты Карибского моря»?

– О да, конечно, да. Вы, ребята, разве не понимаете это?

– Чему ты лично научились во время съемок Бонда?

– На самом деле очень многому. Прежде, чем начала, я была очень, очень слабой и никогда не тренировалась. Просто чувствовала себя уставшей большую часть времени, четыре часа – и уже упадок сил. Думала, это просто жизнь, так и было. На самом деле, когда тренировалась на протяжении первых трех месяцев, хотела каждый раз бросить участие в съемках, настолько это было ужасно. Но, как только преодолела это, обнаружила прилив энергии. Теперь поняла: это – важно. Я стала фанатичкой, убежденной, что все должны ежедневно заниматься физическими упражнениями. Это удивительно.

– Какой была твоя программа тренировок?

– Я занималась два-три часа с моим тренером, сначала пять, иногда и шесть дней. Затем, когда мои показатели стали лучше, программа была сокращена до трех раз в неделю. Это очень интересно. В начале я была буквально ни на что не способной. Но преодолела себя, прорвалась через болевой барьер, добралась до следующего уровня физической подготовки. Только там стало легче.

– Чем занимаешься сейчас?

– Йогой. Много динамической йоги и бег, бесконечный бег.

– Как близкие отреагировали на изменения в тебе? Ты вдруг стала мисс фитнес…

– Если честно, никто и не заметил. Я хочу сказать, они бы сказали мне, если бы увидели мышцы. Но почему-то они не заметили, что странно.

– Знаю, ты была не совсем спортивной. А любительницей опасных приключений, экстремального спорта и тому подобных вещей – была?

– Нет, в отличие от Евы, потому что Ева – экстремал, она работает в опасности, я бы давно убежала. Кроме того, ненавижу путешествия, потому что это моя работа. И так путешествую по два-три раза в год.

– Боишься летать на самолете, ехать куда-нибудь?

– Нет. Но на выходные предпочитаю оставаться дома, в то время как большинство людей предпочитают уезжать. Я и так часто уезжаю, поэтому люблю оставаться в доме, это для меня отдых.

– Но это не работа! Разве не хочется уехать, чтобы просто отдохнуть и расслабиться?

– Ты говоришь, как мои друзья. Они всегда пытаются убедить меня в этом, но нет. Я просто хочу, чтобы это была моя кровать, я хочу, чтобы были мои вещи…

– Ты хорошо знакома с социальными сетями? Как думаешь, они могут влиять на популярность?

– У меня нет ничего общего с социальными сетями. Ну, моя подруга создала для меня учетную запись на Facebook, она убедила меня, сказала: «Это будет действительно очень здорово, ты сможешь общаться со своими фанатами или, если кто-то будет издеваться, ты сможешь дать им несколько советов». То, как она преподнесла мне это, звучало действительно здорово. Я писала несколько недель, а потом мне стало скучно. Это не для меня. Мне нравятся реальные разговоры с фанатами, реальное общение по телефону, реальные действия.

– Что бы ты сказала, если будет какой-то шанс на возвращение в бондиаду в другой части…

– Я бы сказала да, абсолютно точно – да!