Страна и мир летопись «В жизнь вошло что-то новое и страшное». Как работа в Арзамасе-16 изменила Андрея Сахарова (видео)

«В жизнь вошло что-то новое и страшное». Как работа в Арзамасе-16 изменила Андрея Сахарова (видео)

О чём думал человек, создавший самое смертоносное оружие на Земле

До самой своей смерти создатель водородной бомбы предупреждал человечество об опасности ядерной войны

21 мая 2021 года исполнилось 100 лет со дня рождения ученого, изобретателя и правозащитника Андрея Сахарова. Жизнь академика была неразрывно связана с Нижним Новгородом: многие знают, что семь лет он провел в ссылке в городе Горьком, при этом часто за кадром остается другой этап в его жизни — 18 лет, которые он провел в закрытом городе Арзамас-16 (сейчас Саров).

В эти годы Сахаров сделал свои наиболее значимые открытия как конструктор, тогда же — встал на путь гуманизма. Наши коллеги из NN.RU подготовили материал, посвященный его работе над созданием самого мощного оружия, которое когда-либо видела Земля, и трансформации ученого как личности.

В статье использованы архивные материалы, факты из биографии Андрея Сахарова, а также его собственные высказывания из книги «Воспоминания».

«В жизнь вошло что-то новое и страшное»

7 августа 1945 года. Война в Европе окончена, но далеко, на Востоке, всё еще идут кровопролитные сражения. Молодой 25-летний аспирант Физического института АН СССР Андрей Сахаров вышел из своего дома в булочную и замер в оцепенении у газетного киоска. Заголовки кричали о том, что накануне армия США сбросила атомную бомбу на Хиросиму:

— У меня подкосились ноги. Я понял, что моя судьба и судьба очень многих, может, всех, внезапно изменилась. В жизнь вошло что-то новое и страшное, и вошло со стороны самой большой науки — перед которой я внутренне преклонялся.

Молодой Андрей Сахаров и его научный руководитель Игорь Тамм

В апреле 1946 года один из руководителей советского атомного проекта Борис Ванников выберет поселок Саров в Горьковской области в качестве места для строительства секретного КБ-11. Засекреченный город получил название Арзамас-16.

В 1948 году после защиты диссертации научный руководитель Сахарова Игорь Тамм приглашает его в состав исследовательской группы. В это время уже велись разработки атомного оружия (помогли захваченные документы нацистов и полученная от разведки информация о Манхэттенском проекте), первую советскую бомбу РДС-1 испытают в 1949-м. Группа, в которую вошел молодой ученый, должна была разработать более мощное оружие, чем атомное, — водородную бомбу.

— Я читал, что Оппенгеймер заперся в своем кабинете 6 августа 1945 года, в то время как его молодые сотрудники бегали по коридору Лос-Аламосской лаборатории, испуская боевые индейские кличи, а потом плакал на приеме у Трумэна. Трагедия этого человека, который в своей работе, по-видимому, руководствовался идейными, высокими мотивами, глубоко волнует меня (конечно, еще больше волнует вся трагическая история Хиросимы и Нагасаки, отразившаяся в его душе), — сопереживал ученый разработчику американской бомбы.

«Объект» и «пробный коммунизм»


Молодой физик прибывает в Арзамас-16 для постоянной работы 17 марта 1950 года. Эта «командировка» затянется для него на целых 18 лет. Даже через три десятка лет в своей автобиографической книге он ни разу не напишет это название. И между собой, и в разговорах со знакомыми ученые называли это место просто «объект» и никак иначе.

29-летний Сахаров приезжает без жены и двух дочерей — объект был настолько секретный, что сначала не разрешили взять даже их. Запрещались телефонные звонки, письма и телеграммы: в течение полугода родные ученого не получали от него никаких вестей. Потом власти всё же сделали небольшие послабления — ученый перевез семью в октябре 1950-го.

Сахаров с женой Клавдией и дочерью Таней, 1948 год

— Город, в котором мы волею судьбы жили и работали, представлял собой довольно странное порождение эпохи. Крестьяне окрестных нищих деревень видели сплошную ограду из колючей проволоки, охватившую огромную территорию. Говорят, они нашли этому явлению весьма оригинальное объяснение — там устроили «пробный коммунизм». Этот «пробный коммунизм» — объект — представлял собой некий симбиоз из сверхсовременного научно-исследовательского института, опытных заводов, испытательных полигонов и большого лагеря, — вспоминал Сахаров.

Выезжать за пределы объекта в течение долгих лет было запрещено, а практически каждое действие исследовательской группы контролировалось КГБ:

— Ни один человек не мог поехать в отпуск, навестить родных, даже тяжело заболевших или умирающих, или на похороны, или в служебную командировку без разрешения отдела режима. «Городским» такие разрешения давались только в исключительных случаях, практически никогда.

Личное дело Сахарова. Начато в 1950 г., закончено в 1969 г.

Судя по сохранившимся документам, подписанным начальником объекта Павлом Зерновым, Сахаров получал за свою работу огромные деньги — оклад в виде 6 тысяч рублей в месяц (при средней зарплате в стране в 601 рубль). После 1950 года ему добавили надбавку в 75% от оклада.

Ученому выделили половину деревянного коттеджа, а несколькими годами позже даже построили отдельный, каменный. От предложенного отдельного дома он отказался, и спустя несколько лет в нем организовали детский сад.

— Мы видели себя в центре огромного дела, на которое направлены колоссальные средства, и видели, что это достается людям, стране очень дорогой ценой. Это вызывало, как мне кажется, у многих чувство, что жертвы, трудности не должны быть напрасными. При этом в важности, абсолютной жизненной необходимости нашего дела мы не могли сомневаться. И ничего отвлекающего — всё где-то далеко, за двумя рядами колючей проволоки, вне нашего мира, — вспоминал академик о работе в КБ-11.

Сахаров и Курчатов во время прогулки

Обожженные крылья


18 октября 1951 года в Советском Союзе была впервые испытана авиационная атомная бомба РДС-3. Ее сбросил бомбардировщик Ту-4 на Семипалатинском ядерном полигоне с высоты 10 километров. Мощность взрыва составила 42 килотонны. Это был впечатляющий результат, но достигнутой мощи советскому руководству было мало: на фоне войны в Корее СССР и США были в шаге от прямого военного конфликта.

Тогда работы по созданию термоядерного оружия были ускорены. Первая концепция проекта водородной бомбы была предложена американским ученым-физиком Эдвардом Теллером еще в 1942 году. Реализовать ее не получилось — американцы долго топтались на месте. Но что не вышло у Теллера, с успехом получилось у молодого Сахарова.

Разработанный в КБ‑11 под руководством Андрея Сахарова и Юрия Харитона термоядерный заряд под названием РДС‑6с представлял собой сферу из слоев урана и термоядерного горючего, окруженных химическим взрывчатым веществом. По замыслу ученых, при помощи атомного взрыва тяжелый водород в бомбе — дейтерий — мгновенно нагревался и загорался, поражающая мощность снаряда из-за этого возрастала во много раз.

Огненное облако от взрыва РДС-6с, фото в цвете

Разработку закончили в 1953 году. Была создана бомба весом в 7 тонн, которую прозвали «Слойка». Для испытания ее разрушительной мощи на Семипалатинском полигоне построили более 190 зданий — во время взрыва они были уничтожены. Взрыв осуществили 12 августа в 07:30 утра на высоте 40 метров над землей — бомбу установили на стальной башне. Сахаров отлично помнил момент взрыва:

— В этот момент над горизонтом что-то сверкнуло, затем появился стремительно расширяющийся белый шар — его отсвет охватил всю линию горизонта. Я сорвал очки и, хотя меня ослепила смена темноты на свет, успел увидеть расширяющееся огромное облако, под которым растекалась багровая пыль. Затем облако, ставшее серым, стало быстро отделяться от земли и подыматься вверх, клубясь и сверкая оранжевыми проблесками. Постепенно оно образовало как бы «шляпку гриба». С землей его соединяла «ножка гриба», неправдоподобно толстая по сравнению с тем, что мы привыкли видеть на фотографиях обычных атомных взрывов. У основания ножки продолжала подниматься пыль, быстро растекаясь по поверхности земли. В этот момент до нас дошла ударная волна — оглушительный удар по ушам и толчок по всему телу, затем продолжительный грозный гул, медленно замирающий несколько десятков секунд. Через несколько минут облако стало черно-синим, зловещим и растянулось на полгоризонта. Стало заметно, что его постепенно сносит верховым ветром на юг, в сторону очищенных от людей гор, степей и казахских поселков. Через полчаса облако исчезло из виду.

Семипалатинский ядерный полигон в Казахстане, 1949 год

Мощность бомбы достигла 400 килотонн. Эта бомба была в 10 раз разрушительнее, чем все предыдущие прототипы атомных бомб как в СССР, так и в США. Изделие РДС‑6с могло бы уничтожить город диаметром 8 километров, оставив после себя только золу.

Сахаров вспоминал момент гибели птиц от испытания бомбы:

— Мы проехали мимо разрушенных взрывом подопытных зданий. Вдруг машины резко затормозили около орла с обожженными крыльями. Он пытался взлететь, но у него ничего не получалось. Глаза его были мутными, возможно, он был слепой. Один из офицеров вышел из машины и сильным ударом ноги убил его, прекратив мучения несчастной птицы. Как мне рассказывали, при каждом испытании гибнут тысячи птиц — они взлетают при вспышке, но потом падают, обожженные и ослепленные. Машины поехали дальше и остановились в нескольких десятках метров от остатков испытательной башни. Почва в этом месте была покрыта черной стекловидной оплавленной корочкой, хрустящей под ногами.

За этот результат ученый получил звание Героя Соцтруда и Сталинскую премию. Но после того как он побывал в эпицентре взрыва, в нем что-то переключилось. Он начал рассуждать о гуманизме и необходимости разоружения:

— В конце августа я вернулся с полигона. Приобретенный там опыт не только открыл путь к дальнейшим разработкам оружия, но и заставил меня глубже, острее осознать человеческие, моральные проблемы того дела, которым мы занимались. Это, конечно, еще было самое начало. Но дальнейшие толчки не замедлили последовать, а размышления на эти темы уже не покидали меня.

Человеческие жертвы термоядерной бомбы


Одних моральных терзаний ученого было недостаточно для того, чтобы остановить испытания ядерного оружия. Разработки атомных бомб продолжились, в том числе под руководством Сахарова.

В 1954 году он предложил еще одну принципиально новую мысль в вопросах термоядерного синтеза: предложил использовать в процессе рентгеновское излучение от деления урана, которое могло бы еще больше усилить процесс. Сам он назвал это «Третьей идеей» — логическим продолжением ранних разработок, принадлежащих ему и Виталию Гинзбургу. Бомбу испытали в 1955 году. И вновь это было оружие невиданной ранее силы:

— За час до момента взрыва я увидел самолет-носитель; он низко пролетал над городком, делая разворот. Самолет, видимо, только что взлетел и еще не успел набрать высоту. Ослепительно белая машина со скошенными назад крыльями и далеко вынесенным вперед хищным узким фюзеляжем, вся — движение и готовность к удару, производила зловещее впечатление. Невольно вспомнилось, что у многих народов белый цвет символизирует смерть.

В предварительных расчетах испытаний была допущена ошибка. Ударная волна не только докатилась до штаба, в котором был и сам Сахаров, — там людей сбило с ног, но и до Семипалатинска — жилого города, расположенного недалеко от полигона.

Испытания на Семипалатинском полигоне

Взрывом завалило одну из траншей вблизи полигона — там погиб молодой солдат. В поселке неподалеку, где, согласно расчетам, должно было быть безопасно, обрушилось бомбоубежище для местных жителей и под обломками скончалась двухлетняя девочка. В другом поселке в больнице обрушился потолок — несколько человек получили серьезные травмы. Сахаров чувствовал на себе часть ответственности за эти жертвы:

— Мы были очень возбуждены. Но это было не просто радостное возбуждение от ощущения выполненного долга. Нами — мною, во всяком случае, — владела уже тогда целая гамма противоречивых чувств, и, пожалуй, главным среди них был страх, что высвобожденная сила может выйти из-под контроля, приведя к неисчислимым бедствиям. Сообщения о несчастных случаях, особенно о гибели девочки и солдата, усиливали это трагическое ощущение. Конкретно я не чувствовал себя виновным в этих смертях, но и избавиться полностью от сопричастности к ним не мог.

Панорама части семипалатинского полигона

Ядерные испытания и смертность

Последующие годы Сахаров продолжил работать в Сарове, предложив еще множество конструктивных решений для своих бомб. Однако его мысли всё больше занимали моральные вопросы, связанные с военным применением атома.

Сахаров начал изучать последствия от ядерных испытаний. Он исследовал продолжительный эффект от радиации после взрывов — тему, которая мало интересовали как советских, так и американских ученых. Андрей Сахаров называл это «отдаленными биологическими воздействиями». По его мнению, большое количество людей становились жертвами испытания ядерного оружия из-за радиации. Но сколько точно, было невозможно предугадать — радиоактивная пыль распространялась хаотично:

— Эта анонимность или статистичность трагических последствий ядерных и термоядерных испытаний создает своеобразную психологическую ситуацию, в которой разные люди чувствуют себя по-разному. Я однако никогда не мог понять тех, для кого проблемы просто не существует.

В 1958 году он выпускает две научные статьи о вредном действии радиоактивности ядерных взрывов на наследственность и, как следствие, о снижении средней продолжительности жизни. В ней он утверждает, что к 1957 году общая мощность испытанных бомб уже составляла почти 50 мегатонн, что, по его оценкам, привело уже к 500 тысячам человеческих жертв.

Спор с Хрущёвым и «Кузькина мать»

Статьи выходят вскоре после того, как ядерные державы ввели мораторий на проведение ядерных испытаний. Их публикация, как утверждал Сахаров, была одобрена лично Хрущёвым — они послужили делу ядерного перемирия. В течение целых трех лет СССР, США и Великобритания действительно не проводили испытания. Но это продлилось недолго.

Архипелаг Новая Земля

В 1961 году глава государства отменил свое решение с присущей ему резкостью: он заявил, что внешнеполитическая обстановка требует немедленной отмены моратория, так как общее число ядерных испытаний, проведенных США, существенно превышает то число, что позволил себе СССР. Сахаров тогда не согласился с Хрущёвым и вступил с ним в открытую конфронтацию. Он написал ему записку:

— Товарищу Н. С. Хрущёву. Я убежден, что возобновление испытаний сейчас нецелесообразно с точки зрения сравнительного усиления СССР и США. Сейчас, после наших спутников, они могут воспользоваться испытаниями для того, чтобы их изделия соответствовали бы более высоким требованиям. Они раньше нас недооценивали, а мы исходили из реальной ситуации. Не считаете ли вы, что возобновление испытаний нанесет трудно исправимый ущерб переговорам о прекращении испытаний, всему делу разоружения и обеспечения мира во всем мире?

Отговорить лидера СССР от испытаний пытался и главный конструктор КБ-11 Юлий Харитон, но безрезультатно — Хрущёв отказался от их предложений и заявил, что людям науки не следует лезть в мировую политику. 30 октября 1961 года «изделие 602» — термоядерная бомба АН602, прозванная «Царь-бомбой», а за рубежом известная как «Кузькина мать», была взорвана на Новой Земле.

Ядерный гриб от взрыва АН602 поднялся на 67 км

«Царь-бомба» стала самой мощной термоядерной бомбой за всю историю человечества. Мощь ее взрыва измеряется 58,6 мегатонны, ядерный гриб поднялся на высоту 67 километров — он был виден даже на расстоянии тысячи километров, а взрывная волна трижды обогнула земной шар. В ее создании Сахаров также принимал непосредственное участие.

«Отойти от края пропасти»

Последнее испытание окончательно утвердило академика в мысли о том, что миру не нужно ядерное оружие. Следующие семь лет он активно выступает против ядерных испытаний, всё еще находясь в составе КБ-11. В 1968 году он окончательно формулирует свою позицию в брошюре «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Текст распространяется подпольно — самиздатом.

В брошюре Сахаров заявил о недопустимости ядерной войны, грозящей гибелью всему человечеству, и призвал сверхдержавы объединиться против общего врага — всемирного голода, к которому неизбежно придет Земля в результате перенаселения:

— Каждое разумное существо, оказавшись на краю пропасти, сначала старается отойти от этого края, а уж потом думает об удовлетворении всех остальных потребностей. Для человечества отойти от края пропасти — это значит преодолеть разобщенность.

Статья расходится по всему миру и даже публикуется в New York Times. По данным Международной книжной ассоциации, общий тираж публикаций в 1968–1969 годах составил 18 миллионов экземпляров. Это делает уже находившегося к тому моменту под пристальным надзором КГБ Сахарова персоной нон грата. В конце 1968 года тот лишается доступа к любого рода секретной работе.

После 18 лет, посвященных созданию самого смертоносного оружия в истории, он покидает закрытый Саров, чтобы полностью посвятить себя правозащитной и гуманистической деятельности.

Последняя страница рукописи брошюры «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», 1968 г.

В Горьковскую область он вновь вернется через 12 лет — за свои взгляды он впадет в немилость партии и будет сослан в Горький. Здесь он будет жить под постоянным контролем спецслужб.

Сахаров не дожил до того дня, когда ядерные сверхдержавы полностью прекратили испытания атомных бомб. Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний был принят лишь в 1996 году.

Андрей Сахаров на демонстрации. 1970-е годы

— Сегодня термоядерное оружие ни разу не применялось против людей на войне. Моя самая страстная мечта (глубже чего-либо еще) — чтобы это никогда не произошло, чтобы термоядерное оружие сдерживало войну, но никогда не применялось, — писал Сахаров.

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем