Ёлка, певица: «Не понимаю, зачем взрослым людям мои автографы»

После выхода последнего альбома Ёлку стали называть первой достойной исполнительницей, появившейся после Земфиры, а также «главной надеждой русской эстрады». Ежегодно на различных форумах тысячи россиян высказываются за то, чтобы именно ее, Ёлку, отправили защищать честь России на главном международном конкурсе эстрадной песни «Евровидение». И только она сама всегда остается в стороне от подобных обсуждений. Более того, в интервью нашему изданию певица призналась, что ей приятна оценка ее работы музыкальными критиками, но она старается не думать об этом слишком много. И вообще она боится большого скопления людей и до сих пор неловко себя чувствует перед большим количеством фотокамер.

– Ёлка, пока я готовилась к нашей беседе, отметила вот какую тенденцию: раньше ты гораздо чаще давала интервью. Почему? Как ты вообще относишься к журналистам и упоминанию своего имени в СМИ?

– Это очень зависит от журналистов и собственно СМИ. У меня нет предвзятого отношения к журналистам, я всегда открыта и очень ценю во всех людях, не только в журналистах – профессионализм, преданность своему делу, подкованность и желание развиваться, расти. Когда я встречаю профессионала своего дела, человека, которому действительно интересно заниматься тем, чем он занимается, человека, который задает мне неизбитые вопросы, с таким человеком я могу пробеседовать час, а то и три. На такое нестандартное интервью я могу потратить время, оставить частичку себя, вывернуться наизнанку. Очень хочется, чтобы музыкальная журналистика становилась на ноги, потому что появляется все больше и больше светской хроники, в которой нет желания фигурировать, потому что у меня нет графы – светская жизнь. Я не светская львица, а все-таки считаю себя музыкантом.

– То есть тебе не нравится быть популярной? Это утомляет?

– Честно, я очень люблю петь, я очень люблю быть на сцене, очень люблю делиться тем, что у меня есть, рассказывать истории со сцены, смеяться над окружающими и над собой. А вот давать автографы, например, не очень люблю. Как и фотографироваться. Меня многие в этом упрекают. Если я отказываюсь дать автограф, это не значит, что я капризничаю или фыркаю. Просто не всегда понимаю, зачем взрослому человеку, со своими интересами, со своими сформировавшимися взглядами на жизнь моя закорючка. Но я всегда стараюсь делать исключение для деток. Потому что прекрасно понимаю: какому-то ребенку моя закорючка действительно может понадобиться как талисман.

– Как думаешь, шоу-бизнес должен быть социально ответственным?

– Само собой. Артисты должны осознавать, что они несут в массы, какой пример подают молодежи, как они действуют на неокрепшие детские умишки. Как-то я посмотрела одно свое видеоинтервью, когда я еще курила. Я отвечала на вопросы, затягиваясь и выпуская дым. Это выглядело отвратительно. Тогда я решила, что больше не буду курить, бросила, не курю до сих пор и прекрасно себя чувствую. Я не афиширую это, не бью себя пяткой в грудь, но верю, что для кого-то мой пример станет примером для подражания. Я стараюсь вести себя так, чтобы мне не было стыдно ни перед кем, чтобы я и впоследствии могла подписаться под каждым своим словом. Человек, который выходит на сцену, должен что-то иметь за душой, чтобы поделиться этим с другими. Если тебе нечего дать людям – не ходи на сцену!

– Некоторые звезды создают линии одежды, свой парфюм, пишут книги…

– Каждый должен заниматься своим делом, если, конечно, он не гений. Да, есть люди, которые талантливы во всем. Я в себе таланта писать книги и создавать одежду пока не обнаружила. Моя писанина не стоит того, чтобы из-за нее вырубали леса и издавали книги. Для самовыражения, знаете ли, есть Интернет, блоги… Повторюсь, я самовыражаюсь на сцене.

– Хорошо, Ёлка, тогда давай поговорим о твоем творчестве. Кстати, почему Ёлка, а не Лиза?

– Просто кто-то в детстве случайно ляпнул, а кто-то услышал и повторил. Всё. Это из детства!

– Ёлка, итак, последний твой альбом вышел в 2011 году, когда нам ждать нового?

– Крайний альбом «Точки расставлены» мы записывали в поставленные нами же сроки, достаточно сжатые – потому что нам хотелось сделать всё и сразу – это нормальные амбиции после большого перерыва. А сейчас очень не хочется спешить, хочется сделать качественно новый продукт на другом уровне, а это не терпит спешки. Поэтому всему свое время – как только вызреет какая-то идея, концепция – мы обязательно приступим к её реализации. Мне нравится, что всё, что со мной происходит – происходит поступательно, я продвигаюсь небольшими шажками и чем они меньше, тем увереннее и тверже моя походка.

– Над чем сегодня идет работа?

– Все идет как обычно – концерты, студийная работа. Ищем материал, открыты ко всему новому. Только что мы выпустили прекрасный летний клип на новую песню «Тело офигело», это песня с хорошим настроением.

– Когда идет запись песни, ты чувствуешь наверняка, суждено ли ей стать хитом?

– Я очень стараюсь никогда об этом не думать, потому что для меня самое главное, чтобы песня мне нравилась, чтобы она во мне что-то цепляла. А обо всем остальном должны думать совсем другие люди, которые собственно этим и занимаются.

– А ты пишешь песни сама?

– Нет. Написать песню очень сложно. Конечно, можно за один вечер с подругой сбацать четыре альбома со словами типа: «Дождик по лужам и ты мне не нужен»... Но песня должна нести в себе что-нибудь очень глубокое, какое-то переживание, какой-то смысл. Либо, если она достаточно легкая, то в ней должен быть характер, настроение. Например, песня «На большом воздушном шаре» очень легкая, я ее искренне называю шлягером, в ней очень яркое настроение. «Прованс» тоже легкая, но в ней есть характер.

– А какую музыку ты слушала в детстве?

– Ту, которую советовал папа. Это он мне открыл например в свое время Jamiroquai. Благодаря ему, я слушала много джаза. Он прививал мне неординарный вкус в музыке, за что я ему очень благодарна.

– Один их музыкальных критиков не так давно заявил, мол, Ёлка у нас задает тренды во всей отечественной поп-музыке. Ты это ощущаешь?

– Это опять же из тех моментов и тех вещей, о которых я стараюсь не думать, чтобы не начать думать о себе в принципе слишком много. Потому что опасность велика, вероятность таковая имеется, в любом случае – такая у меня странная профессия. Если об этом говорят музыкальные критики – мне по меньшей мере приятно, по честному. А задаю ли я на самом деле или нет – не знаю. Единственный тренд, которому хочется быть верной, – это хорошая, качественная, приятная, прокачивающая меня и других музыка и живой звук. Это собственно то, над чем мы работаем – я и моя большая семья.

– Ты и твоя семья – вы не собираетесь уже начать покорять западный шоу-бизнес?

– Нет. Зачем? Западный шоу-бизнес находится на таком уровне, что российскому до него еще идти и идти семимильными шагами. Между нами пропасть.

– Что ты делала до того, как стала петь?

– Я очень долгое время ничего не делала. (Смеется). Параллельно играя в КВН в ужгородской команде «Палата №6». У меня было много хобби, я всегда пела. Мечтала работать в кофейне и свою мечту осуществила – работала в местном кафе бариста. Была даже пионервожатой.

– Давай поговорим о твоем образе, он у тебя кочующий: в одном клипе ты гламурная барышня, в другом роковая женщина, в третьем хулиганка. А какой ближе?

– Мне кажется, что каждая женщина в душе и леди, и сорванец одновременно. Каждый из тех образов, которые я на себя примеряю, и есть мой. И хорошо, что есть что-то такое, что не дает мне затеряться за одежкой и оставляет меня узнаваемой.

– Ты не вписываешься в стандартный образ гламурной столичной звезды-тусовщицы…

– А я и не стараюсь в него вписываться. Я боюсь большого скопления людей и до сих пор неловко себя чувствую перед большим количеством фотокамер. На тусовках мне скучно, робко, неинтересно и сразу хочется домой.

– На что ты больше всего тратишь денег?

– К деньгам надо относиться правильно, потому что в первую очередь – это средства и ключи, которые открывают тебе какие-то двери и дают определенные возможности. Очень здорово, что если мне что-то надо и я могу себе это позволить, но нет никакой зацикленности на деньгах. Нет такого – сегодня я иду тратить деньги…

– Как ты отдыхаешь, расслабляешься?

– Я очень люблю сон, очень люблю расслабление, очень люблю путешествовать. Ничего экстраординарного в моем досуге нет. Отдыхаю, как все.

– Когда выдается свободный денек, на что ты его тратишь?

– Сплю. Я очень себя люблю и люблю устраивать этакий пижамный день, день, когда никуда не надо, когда можно до обеда ходить в трениках, не причесываться и не чистить зубы.

– В своей песне «Прованс» ты поешь о райском уголке Земли…

– В котором ни разу не была! (Cмеется).

– А есть для тебя такой райский уголок, где ты отдыхаешь душой и телом?

– Это мой родной город Ужгород. Туда я рвусь при любой удобной возможности. Там я могу себе позволить то, чего не могу позволить в других городах – просто отдохнуть. Не исключено, что до сих пор жила бы в Ужгороде, если бы не поступило предложение приехать сюда, в Москву, и творчески поэкспериментировать.

– Где бы ты хотела побывать? В каких странах?

– Я практически не видела Европу, туда хочу. Еще мечтаю попасть в Новую Зеландию. Она мне представляется красивым волшебным местом.

– С каким животным ты бы могла сравнить себя?

– С обезьяной, которая кривляется, кричит, сутулится, смеется… Это все про меня. Но так как я взрослею, то становлюсь мудрой обезьяной. Обезьяны – милые животные, на мой взгляд, поэтому ничего обидного в этом сравнении я не нахожу.

– Кто тебе больше нравится – кошки или собаки?

– Я одинаково люблю и тех, и тех. Звери вообще иногда лучше, чем люди! Но если припомнить, то у меня всегда были кошки, они более портативные, сами себя выгуливают. Когда у меня будет возможность завести собаку, я ее заведу и буду надеяться, что она впишется в кошачий коллектив. Главное, не носить собаку под мышкой, как сумку, аксессуар. Я очень осторожно отношусь к людям, которые носят собак под мышкой, это говорит о потребительском отношении к животным.

– Говорят, в шоу-бизнесе сплошное потребительское отношение друг к другу, а дружбы нет…

– Есть. В шоу-бизнесе ведь все как в жизни: есть хорошие люди, есть плохие. Есть люди, с которыми тебе интересно, есть, с которыми – нет. Если ты культурный и воспитанный, то ты разграничиваешь понятия сценического образа и человека в жизни, потому что у нас частенько люди грешат образами. Потом общаешься с человеком в гримерке и думаешь: «Боже, какая она хорошая девушка! Какая она умная, красивая, утонченная, не то что по телевизору!» Так что первое впечатление об артисте бывает обманчиво.

– Значит, у тебя есть друзья в шоу-бизнесе?

– Есть. Не такие, конечно, чтобы им в три часа ночи звонить по любому поводу, но мы с ними всегда рады видеть друг друга, обниматься, целоваться, расспрашивать друг у друга, как дела, интересоваться новостями.

– Ёлка, а ты веришь в гороскопы?

– Тем, которые печатаются в глянцевых журналах и в газетах, – нет. Но знаю, что некоторые гороскопы, которые составляют мудрые и опытные люди, точно работают. Но и они тоже не панацея, а всего лишь ориентиры и маяки. Не стоит свято верить во все, что тебе написали или рассказали, и думать, что этого не миновать. Мы итак все очень мнительные и ведомые, мы расстраиваемся по каждому поводу, сопли на кулак наматываем... Я верю в то, что свою судьбу мы вершим сами!

– Ты всегда улыбаешься! У тебя не бывает плохого настроения?

– Почему же не бывает? Бывает, конечно. Но если люди, которые пришли ко мне на концерт или увидели меня на одном из музыкальных телеканалов, наткнутся на мою кислую мину, разве это будет хорошо? Это будет ужасно! Я лучше погрущу или позлюсь где-то в уголочке, а к людям пойду в добром настроении. Если у меня проблемы, то я думаю о том, что, во-первых, это временно, во-вторых, чем меньше внимания я буду на них обращать, тем проще будет их решить, а, в-третьих, я просто люблю улыбаться!

– Какой ты себя видишь через лет 10? 20? 30?

– Любящей женой. Веселой мамой, которая будет для своих детей в первую очередь другом. Хорошим товарищем. Я очень хочу оставаться бодрой, жизнерадостной, целеустремленной, суховатой, поджарой, ржущей женщиной! А потом бабушкой. А потом прабабушкой.